Корреспондент портала Delfi Наталия Зверко встретилась с Анатолием Малышкиным — военнослужащим НАТО из семьи литовских старообрядцев. Он рассказал об истории своей семьи, о выборе остаться в Литве после распада СССР и как выводили из Литвы российские войска.

Журнал «Спектр» публикует это интервью. С оригиналом материала можно ознакомиться на портале Delfi.

Сейчас полковник–лейтенант Анатолий Малышкин работает начальником штаба в Центре боевой подготовки Литовской Армии под Неменчине. Его предки переселились в Литву в середине XIX века, скорее всего из-за гонений на староверов, которые отказывались признать реформу московского патриарха Никона и были вынуждены покнуть Россию. Откуда точно прадеды родом, Анатолий не знает, но спустя почти полтора столетия их правнук уже без колебаний говорит о Литве как о своей родине.

«Насколько мне известно, с 1850 года мои предки жили в Литве. Мой дедушка служил в 30-х годах (ХХ века — DELFI) в Литовской Армии, потом в 1944 году его забрали в Советскую Армию, а брат деда был полковником Советской Армии. И это все, что мне известно», — рассказывает Анатолий.

Наш собеседник вырос в небольшом литовском городе Рокишкисе, закончил там школу. Именно в Рокишкском районе в конце XVII века был построен один из первых старообрядческих храмов в Литве, здесь образовалась одна из старейших общин старообрядцев.

Впрочем, Анатолий Малышкин ходил не в русскую, а в литовскую школу, и, по его словам, именно литовский военрук Альвидас Домашявичюс подтолкнул молодого парня к тому, что он в 1988 году поступил в тогдашнее Ленинградское высшее артиллерийское военное училище, в 1992 году заканчивал уже Санкт-Петербургское.

В 1991 году прекратил свое существование Советский Союз, в Литве произошли кровавые январские события, которые унесли жизнь 14 человек. В отныне независимых странах бывшего союза начали создаваться национальные армии.

Однокурсники Анатолия из разных республик уже бывшего СССР стали задумываться о том, что же делать дальше. В 1992 году, после завершения учебы, бывших курсантов начали расспрашивать, кто куда поедет. Кто-то принял решение ехать в белорусскую армию, кто-то — в украинскую, а кто-то остался в российской. Некоторые вообще решили увольняться.

«Я написал рапорт об увольнении, который был тут же подписан. Я закончил училище как лейтенант запаса, на моем курсе я был единственный из балтийских республик», — рассказывает А.Малышкин.

В училище литовцы были, но на старших курсах. Нацкадры поступали в Вильнюсе, для них были некоторые послабления. Но для Анатолия все было несколько иначе, ведь он закончил литовскую школу, а по паспорту был русским, поэтому должен был сдавать экзамены в общем порядке, наравне с россиянами.

- Как Ваше решение вернуться в Литву восприняли коллеги, друзья?

- Нормально, в то время все расходились по национальным «квартирам». Государство перестало существовать, так что нужно было делать свой выбор.

- А остаться в России, например, варианта не было?…

- Да нет, не было таких мыслей. Было желание вернуться домой. Я ведь собирался служить в Литовской армии, и можно назвать это патриотическим чувством. Я себя не видел в России, это уже потом, после женитьбы, у меня там родственники появились. Но жена согласилась переехать в Литву, сказала: «Да, поехали за границу». Ведь тогда уже реально границы появились — и таможня, и пограничники. С другой стороны, мы молодыми были, жене было 19 лет, мне 22 года.

Сразу после январских событий 1991 года, у меня тогда был отпуск, я обратился в Департамент охраны края с желанием вступить в Литовские вооруженные силы, но добрые люди из отдела кадров мне посоветовали закончить обучение. Я так и сделал, приехал уже в 1992 году, подал документы, меня проверяли месяца три-четыре. И в начале сентября я уже получил приглашение приехать в отдел кадров и сначала трудоустроился как гражданский работник, а через год восстановили мое звание лейтенанта.

Tак получилось, что после подписания всех соглашений и согласования графика по выводу российских войск было принято решение с 15 сентября 1992 года создать при Объединенном штабе ЛР отдел по выводу российских войск.

Я даже не успел в отделе по вооружениям обосноваться, как меня перевели в этот новый отдел. Он располагался в вильнюсском районе Антакальнис, где сейчас находится Военная академия. А тогда нам находился Штаб объединенных сил, тогда начальником отдела был полковник-лейтенант Юозас Славинскас, кроме начальника, туда были назначены Витаутас Гилис, Витаутас Ничаюс.

Анатолий родом с северо-востока Литвы — Рокишкиса, но чаще посещал Каунас, чем Вильнюс. Впрочем, когда он приехал в литовскую столицу сразу после трагических январских событий в Вильнюсе, впечатление было угнетающим: повсюду были БТРы, колючая проволока, противотанковые ежи на улицах, что, по его словам, обычно только на полигонах испытывается. Тут же все это было реальностью.

«Не очень симпатичное зрелище. Но люди были на подъеме, некоторые мои друзья принимали участие в январских событиях около телевизионной башни», — рассказывает военный.  

Главным уполномоченным по выводу российских войск в Литве был тогдашний министр Аудрюс Буткявичюс. Его заместителем и уполномоченным по делам вывода был полковник Стасис Князис. Начальником отдела, в котором служил Анатолий Малышкин, был Юозас Славинскас. В обязанности отдела входила организационная работа, связанная с соблюдением договора о выводе.

«Через нас проходили все заявки по вывозу имущества, так как было оговорено, какое имущество — движимое и недвижимое — может быть вывезено или нет. Россияне подавали заявки, заказывали эшелоны и всё это должно было завизировано уполномоченным и проходило через нас. Мы все сверяли», — рассказывает Анатолий.

Вывозить же нельзя было то, что считалось недвижимым имуществом, например, аэродромные плиты, подземные цистерны, которые у некоторых так и тянулись руки выкопать и вывезти. Сейчас Анатолию даже сложно все упомнить. Но в целом инженерные сооружения, по соглашению, должны были остаться, и в принципе, констатирует военный, это выполнялось.

«Были всякие нюансы, конечно, бывало, выкапывали цистерны без согласования, я имею ввиду цистерны с горючим для горюче-смазочных материалов. Да, были ушлые ребята, которые там втихаря что-то „приватизировали“. Но это не разрешалось», — рассказал военный. Фото из книги «Вывод российских войск в документах» (2005)

На основании имеющихся документов пограничники и таможенники также проверяли машины и технику с людьми.

Российскими военными, тем временем, занималась российская сторона — военные части они передислоцировали по собственному усмотрению. Этим занималось российское Министерство обороны, которое выбирало военные городки, решало, какое подразделение и какая часть куда выводится.

«У тех, кто хотел остаться, была и такая возможность. Я считаю, что Литва достаточно либерально посмотрела на вывод войск, не было так, что нужно было все оставить и в 24 часа покинуть страну, все было организовано хорошо. А уж, как они потом размещались в России, я не знаю», — рассказывает военный.

Чем же конкретно занимался отдел А.Малышкина? Главной целью было соблюдение графика по выводу войск, который подписали министры Буткявичюс и Грачев и согласно которому 31 августа 1993 года было окончательным сроком по выводу войск. Из Латвии и Эстонии вывод войск был завершен 31 августа 1994 года. 

В Литве следили, чтобы все шло согласно графику, чтобы не делалось все в последний день, потому что и возможности железной дороги, и погрузочных вагонов были ограничены.

Тем временем, после 6 месяцев службы в отделе по выводу войск РФ при штабе Анатолий Малышкин перевелся в инспекцию по приему военных объектов РФ и участвовал уже непосредственно в приеме-передаче воинских объектов. Его самым большим объектом был Зуокняйский аэропорт; в Рукле он принимал КЭЧ, это коммунальная эксплуатационная часть, дома офицерского состава, в которых они жили. Он также принимал в Алитусе часть, там стоял десантный полк и в Шатейкяй, где находилась база обеспечения Военно-морского флота.

- Нельзя не отметить, что Вы в то время были довольно «зеленым» выпускником училища, а Вам доверили такие серьезные объекты… Вы успели себя как-то зарекомендовать?

- А там все «зеленые» были. Нет, дело даже не в рекомендациях. Я был лейтенантом, в отделе был еще младший лейтенант. Хотя нет, поначалу я был гражданским, пока звание не восстановили, и был еще старший лейтенант, а самыми опытными были, конечно, наши руководители — подполковник Славинскас, полковник Князис, а мы свою работу на местах выполняли…

Конечно, это было несколько необычно, потому что со стороны России были майоры, подполковники и полковники, но воспринималось это российской стороной достаточно нормально, поэтому трудностей не было.

Но курьезных случаев было много и разных. Из того, о чём сейчас можно было бы рассказать, я вспоминаю момент, когда мы принимали военно-морскую базу в Шатейкяй. Это достаточно небольшой объект в плунгеских лесах. До этого, в восьмидесятых, там была ракетная база, после того, как какой-то товарищ сбежал на Запад, ее переформировали, и моряки складировали там свое имущество. Но курьез был в том, что ее некому было передать.

База была большая, ее охранять надо было. А когда я ставлю подпись, то становлюсь ответственным за объект и за всё это имущество, которое они передали. Когда моряки уходили, они даже мебель оставляли, бильярдные столы и другое. И мне нужно было договориться с тогдашним мэром района. Я приехал к нему на переговоры, а он был жемайтиец. И вот он мне говорит что-то, а я не понимаю даже, о чём говорит. И вот я пытаюсь его уговорить, чтобы он перенял объект, а он не хочет, потому что он ему не нужен. Я бы сказал, что это, скорее, наша заслуга.

Насколько я помню, впоследствии лесники его переняли, я даже и не совсем знаю, что там сейчас. Кажется, музей. А тогда было опасно оставить этот объект без охраны, желающие «приделать ноги» к имуществу могли найтись быстро. Мы договорились с добровольцами района — они согласились взять под охрану, а мэр в итоге согласился подписать документ, что он берёт под свою опеку это имущество.

Другой случай был, когда принимали КЭЧ в Рукле. Когда мы приехали туда, в некоторых подъездах домов стояла страшная вонь. Случилось так, что, не знаю по каким причинам, им перестали предоставляться услуги по вывозу мусора, и мусор не вывозился долгое время.

Получилось так, что те, кто живут на третьем этаже и этажами ниже, мусор носили к себе в подвал, а жители четвертого и пятого этажей мусор носили на крышу. Потом уже это все привели в порядок, но первое впечатление было ужасным: мусор на крыше, мусор в подвале. И это именно тот бытовой мусор, который мы выбрасываем в контейнеры. Потом, слава богу, этот вопрос был решен. 00:01 08:52  

- А каким Вам запомнился этот день — 31 августа?

- Вот уже 20 лет прошло, но помнится, что со всех сторон чувствовалось давление, что это должно произойти именно в этот день, кровь из носа, а последний эшелон должен покинуть территорию Литовской Республики именно 31 августа и ни минутой позже.

Россияне этот момент тоже учли и всё делали без капризов. Это был символичный момент и всё так и произошло. На 1 сентября 1993 года уже не осталось ни одного российского военного на территории Литовской Республики. Это было знаковым событием, после этого был учрежден памятный день, который стал Днем свободы.

Военный вспоминает, что в Латвии россияне также выдержали график и вывели вовремя войска. Единственное, у них была отдельная договоренность по радиолокационной станции в Скрунде. Россияне вывели войска из Латвии 31 августа 1994 года. Фото из книги «Вывод российских войск в документах» (2005)

- Процесс вывода российских войск в общей сложности длился около года, как Вы сейчас его оцениваете с точки зрения нынешней перспективы? Можно ли было сделать что-то лучше?

- Вот как раз на удивление даже сейчас, оглядываясь через 20 лет назад, я скажу, что сработали мы достаточно профессионально. Несмотря на то, что опыта никакого не было. И несмотря на то, что были и несогласные, по большому счету, все было сделано по обоюдному согласию, проволочки, если и были, то минимальные. Были моменты, когда нужно было вмешиваться и звонить самому высшему руководству, так сказать, через границу и напоминать о сроках. Не без этого, но говорить, что что-то затягивалась специально я не могу. Было все сделано дипломатично, корректно, профессионально.

- Считается, что довольно быстрый и слаженный вывод российских войск — это заслуга Бориса Ельцина, который принял стратегическое решение в том числе и для того, чтобы отчасти реабилитироваться перед Балтией за советские преступления. Вы согласны с этим мнением?

- Я, пожалуй, не буду оценивать тогдашнего российского президента Б.Ельцина и говорить, что это его заслуга. Я бы сказал, что это, скорее, наша заслуга.

И наша, и нашего руководства, и тогдашнего председателя Верховного совета Витаутаса Ландсбергиса, это также работа Министерства иностранных дел. Так что я думаю, что это наша заслуга, ведь это больше было нужно нам, а не россиянам. И вот путем договоров, переговоров, не буду говорить манипуляций, потому что это слово имеет негативный оттенок, но здесь мы добились того, чего хотели.

А.Малышкин отмечает, что, несмотря на символический момент, который произошел 31 августа, работа с выводом последнего солдата в последний день лета не закончилась. Наступил сентябрь, и началась уже совсем другая работа, которая длилась на протяжении года — сдавали архивы, сшивали документы, в общем занимались не специфическим, но необходимым делом. Часть объектов после вывода российских войск переняло Министерство обороны, другие перешли местным властям и стали не нужны.

Были и такие объекты, как ракетная часть в Кедайняй, в которой военные были до 1987 года, и их даже не было в списках по выводу войск. Как рассказывает А.Малышкин, их вывели намного раньше, и инфраструктуру подчистую разобрали местные жители, например, выкопали кабели и т.д. И все равно, надо было приехать и зафиксировать факт приема-передачи на месте, без присутствия передающей стороны. Поэтому некоторое время отдел А.Малышкина еще работал на территориях, которые когда-то были отданы для военных частей.

«Некоторое время я продолжал служить в Штабе объединенных сил, позже был назначен служить в Балтийский батальон. Он был создан в 1996 году, а я там прослужил с 1997 по 2000 год — 2 года я провел в Латвии и год отслужил в Боснии и Герцеговине», — рассказал литовский военный.

После этого была служба в добровольческих силах, А.Малышкин был начальником штаба одного из батальонов. Потом — служба в бригаде «Железный волк», учеба в Балтийском колледже. Тогда — Генштаб, затем работа в Военном штабе Европейского Союза в Брюсселе, снова в Генштаб. И вот уже год, как он работает начальником штаба в Центре боевой подготовки Литовской Армии. Эта часть центра находится в Неменчине, здесь организуется теоретическая подготовка, компьютерные учения, курсы для руководителей стрельбы и т.д. Кроме того, именно здесь военные обновляют свои знания перед тем, как их отправляют в ту или иную ответственную миссию. «Центру принадлежит полигон в Пабраде, где проходят полевые учения, и наша задача — обеспечить прибывающим частям готовность полигона и стрельбищ к выполнению задач», — рассказывает Анатолий.

 — Как Вы оцениваете настрой и подготовку литовских военных, как Вам кажется, Литва смогла бы достойно противостоять неприятелю?

- Если бы не было угрозы, то никто бы про армию и не вспомнил! Да, конечно способна. Постоянно нужно, конечно, доводить все до совершенства, навыки необходимо все время оттачивать, но армия готова. Готова не только защитить страну, но и прийти на помощь населению в мирное время: мы участвовали в тушении больших пожаров на Куршской косе, в Радвилишкисе, помогаем жителям затапливаемых районов, например, в Русне. Наши летчики и моряки постоянно дежурят и готовы прийти на помощь в Балтийском море.

После того, как Литовская армия возобновила призыв на срочную службу, в центр боевой подготовки пришло 150 молодых солдат. Первый призыв был замечательный, констатирует А.Малышкин, потому что большинство были добровольцами, они сами выразили желание служить и были более мотивированы. Будущих солдат отбирали посредством жеребьевки, многие сюда идут с расчетом остаться и служить на профессиональной основе, других же мотивирует остаться служить на профессиональной основе, других же мотивирует то, что платят тут достаточно неплохо.

«С первого призыва многие остались, выразили желание продолжить службу — так что это были хорошие призывники, и у них есть возможность стать хорошими профессионалами. Посмотрим, как будет дальше», — заключает свой рассказ А.Малышкин, который и сам некогда в непростое для страны время без колебаний вернулся в Литву.