Британский пример предсказуемо оказался заразительным. Сразу после июньского референдума о выходе Соединенного королевства из ЕС партии евроскептиков по всей Европе объявили о намерении организовать аналогичное голосование. Но никто из сторонников подобных взглядов не подошел так быстро к победе на местных выборах, как лидер нидерландской Партии свободы Герт Вилдерс, сравнивающий ислам с фашизмом, а Коран — с 
«Майн Кампф».

«Благополучие нашей страны зависит от самостоятельности и возможности самим принимать решения. События последних месяцев показали, что мы должны скорее решить вопрос с референдумом о членстве в ЕС», — в который раз напомнил политик мантру евроскептиков на прошлой неделе.

На прошлых выборах в нижнюю палату парламента Нидерландов в 2012 году партия Вилдерса заняла третье место, получив 10,1% голосов и 15 депутатских мандатов из 150. В числе тем их предвыборной программы — жесткое ограничение трудовой миграции из исламских стран, выход из Евросоюза и еврозоны, отмена антироссийских санкций.

Круг вопросов определяет единомышленников. Первое сближает Герта Вилдерса с нынешним кандидатом в президенты США от республиканцев Дональдом Трампом: в июле голландец даже приехал поддержать его на партийном съезде в Кливленде. О втором давно твердит лидер французского «Национального фронта» Марин Ле Пен, назвавшая итоги британского плебисцита победой свободы. Третий тезис по понятным причинам находит много сочувствующих в Москве.

Герт Вилдерс на съезде республиканцев в Кливленде. Фото: AP / Scanpix

Сегодня Вилдерса сложно назвать маргиналом. Риск выхода Греции из еврозоны, сотни тысяч беженцев из Ближнего Востока и Северной Африки, серия терактов в европейских городах — это только часть тех непрекращающихся проблем внутри ЕС, которые заметно укрепили позиции Партии свободы в Стране тюльпанов.

Согласно опросам компании Ipsos, со второй половины 2013 года Партия свободы стабильно держится в топ-2 голландских партий, а с октября 2015 года вышла на первое место, уступив конкурентам из правящей Народной партии за свободу и демократию только в марте и апреле 2016-го. Если бы выборы прошли сейчас, то за Вилдерса проголосовали бы 18,2% граждан, что позволило бы ему получить 27 мест из 150 — почти в два раза больше, чем четыре года назад.

Правда, необходимо учитывать, что победа на выборах не гарантирует ему кресло премьер-министра: в 1971, 1977 и 1982 годах Партия труда уже набирала больше всех голосов, но не смогла сформировать коалицию.

Голосование в Великобритании, исход которого для многих в Европе оказался шоком, заметно прибавило весу давним словам Вилдерса о Nexit: если получилось у британских евроскептиков, то почему должны провалиться нидерландские? Именно поэтому еще до окончательно подсчета голосов политик написал: «Ура британцам! Теперь пришел наш черед. Наступило время референдума в Нидерландах!»

Июньский опрос телепередачи EenVandaag показал, что 54% голландцев хотели бы высказаться на подобном референдуме. При этом 48% выступили бы за выход из ЕС, а 45% — выбрали бы остаться. Как показывает собранная Financial Times статистика, почти равное распределение голосов было характерно и для Великобритании.

К тому же жизнь соперникам Вилдерса осложняет тот факт, что совсем недавно евроскептики уже взяли верх на референдуме по ассоциации ЕС и Украины в апреле 2016-го. Тогда свое несогласие с ратификацией этого договора, состоявшейся в прошлом году, выразили 61,5% голосовавших. Явка в 32% позволила считать референдум состоявшимся. Тем не менее парламент страны решение о ратификации менять не стал, так как, согласно законодательству, плебисцит был консультативным и необязывающим.

Плакат против референдума по ассоциации с Украиной. Фото: Reuters / Scanpix

При этом ассоциация с Киевом была тогда лишь поводом заработать очки в борьбе с ЕС. «Украина нас не интересует, вы должны понимать», — признался в интервью изданию NRC Арьян ван Диксхорн, руководитель организации Burgercomite, продвигавшей референдум. Аналогичным образом высказывался и Вилдерс: «Сегодня Нидерланды могут забрать назад часть собственного суверенитета у брюссельской и гаагской элиты».

Когда дело доходит до народного голосования, Европейский союз постоянно преследуют неудачи. «Многие государства уже голосовали против ЕС, — говорит британский профессор Джон Локленд агентству LETA. — Например, в 2005 году Франция и Нидерланды — против принятия европейской конституции. Ирландия дважды была против договоров Европейского союза, Дания голосовала против Маастрихтского договора в 1992-м».

Призывы же снять антироссийские санкции для Партии свободы имеют такое же значение, как и апрельский референдум. «Брюссель не должен диктовать, с кем нам иметь экономические и политические отношения. Восстановление связей с Россией — приоритетное направление для традиционно торговой страны, какой всегда были Нидерланды», — заявил Герт Вилдерс российским журналистам.

Следующие парламентские выборы в Нидерландах намечены на 15 марта 2017 года. Два месяца назад их назвали голосованием по вопросу, нужен ли стране Nexit. В предстоящие месяцы Вилдерс сделает все возможное, чтобы эта тема стала центральной в предвыборной кампании.

Вилдерс с докладом Capital Economics. Фото: AFP / Scanpix

Экономическое обоснование выхода из Евросоюза Партия свободы заказала у британской исследовательской компании Capital Economics. «Внутри ЕС Нидерланды обречены на темпы экономического роста, которые будут ниже не только среднего уровня в других частях света, но и ниже результатов, достигнутых в прошлые годы», — говорится в опубликованном в 2014 году отчете.

В то же время вне интеграционного объединения экономисты обещают стране следующие преимущества: сокращение расходов на ведение бизнеса за счет отказа от европейских норм; возврат в бюджет средств, перечисляемых Брюсселю; сворачивание затратных программ поддержки мигрантов; рост экспорта в неевропейские страны и свободу торговой политики; возможность эффективнее справляться с макроэкономическими спадами, выбирая меры, подходящие конкретно Нидерландам.

В качестве ключевого недостатка Nexit сотрудники Capital Economics указывают валютные риски, но считают их преодолимыми.

В противоположном лагере предлагают вспомнить, что Нидерланды — это даже не Великобритания, и последствия для экономики страны будут в разы более серьезными. Они напоминают, что страна с 2002 года отказалась от гульдена в пользу евро. Кроме того, доля стран ЕС в голландском экспорте в 2015 году достигла 72%, тогда в британском — всего 44%. Наконец, порт Роттердама и воздушная гавань Схипхол настолько значимы во многом потому, что представляют собой ворота в Европу.

Впрочем, в предстоящей предвыборной компании обсуждаться будет в первую очередь эмоциональная, а не рациональная сторона вопроса. И здесь пока преимущество за Гертом Вилдерсом. «Мы хотим сами распоряжаться своей страной, своими деньгами, своими границами и своей иммиграционной политикой», — такие слова всегда звучат просто и понятно, но особенно их готовы слушать на фоне перманентно низких темпов экономического роста, террористических атак и наплыва беженцев.