Владимир Путин объявил о создании российской нации. Что ж, Владимир, вы имеете на это право — ваша власть в Российской Федерации безгранична, спорить с вами никто не может, вы можете позволить себе все, что хотите. А я, не видя для себя места в создаваемой Путиным нации, хочу, пользуясь случаем, провозгласить свою — не новую, давно существующую. Ту нацию, которая, как мы видим, оказалась Путину не нужна. Для простоты назову ее русской.

Нация Путина — это нация байкера Хирурга, нация Рамзана Кадырова, нация поклонников Сталина и Шойгу. Нация Путина претендует на мировое значение, она воюет в Сирии, волнуется об американских выборах и даже, по слухам, что-то хотела устроить в Черногории.

У моей нации запросы скромнее. У нее нет ни глобальных амбиций, ни геополитических интересов, ни даже «искандеров». Моя нация, одна из многих в Восточной Европе постимперских наций, состоит из миллионов людей — часто неустроенных, несчастных, бедных, с туалетом во дворе и с дошираком в кастрюльках. Я считаю безнравственным вовлекать такую нацию в какие угодно мегаломанские проекты, пока не реализовано ее первое право — право на человеческую жизнь.

Ильдар Дадин. Фото AFP PHOTO / Scanpix

На протяжении всей истории, с самых давних времен до наших дней, мою нацию приучали к тому, что жизнь ничего не стоит, и что это нормально — платить человеческими жизнями за какие угодно политические цели. Жизни людей, принадлежащих к моей нации, столетиями расходовались непонятно на что, в двадцатом веке моя нация стала главной жертвой самой жестокой в истории человечества диктатуры, но и спустя десятилетия после ее окончания государство, теперь путинское, относится к моей нации как к расходному материалу, и потому мой национальный интерес — чтобы это как можно скорее закончилось, и чтобы любая смерть по вине государства, будь то замученный в полицейском участке случайный прохожий или убитый на чужой войне солдат, становилась всеобщей трагедией с обязательным разбирательством и наказанием виновных.

У моей нации — самый страшный в новейшей истории тюремный опыт. Созданная в годы диктатуры лагерная система на пике своего могущества достигала гитлеровских масштабов, но и сейчас она жива, даже сегодня, наутро после путинских заявлений о «российской нации», мы получили очередное свидетельство о пытках и терроре в российских тюрьмах от политзаключенного Ильдара Дадина. Политзаключенных в России сегодня немного, но ими одними тюремный произвол не исчерпывается — тысячи людей сидят в тюрьмах по самым ничтожным обвинениям, прежде всего по «наркотическим» статьям, для того только и придуманным, чтобы репрессивный аппарат мог зарабатывать на моих несчастных соотечественниках. Национальный интерес Путина — сохранение и укрепление тюремной системы. Мой национальный интерес — ее уничтожение, свобода для всех невинно осужденных, прекращение террора и пыток.

Александр Залдостанов на митинге в поддержку Рамзана Кадырова в Грозном. Фото AP Photo/Scanpix

Моя нация дала человечеству великую культуру. Имена русских писателей, композиторов, художников, архитекторов известны всему миру и любимы им. В путинском государстве культура находится во власти циничных и невежественных менеджеров, для которых искусство — не более чем форма пропаганды, а любое культурное наследие — способ заработка. Мой национальный интерес — сохранение русской культуры и спасение ее от цензуры, разрушения, государственной узурпации.

Моя нация освоила огромные географические пространства, построила на них крупнейшую страну в мире. Для Путина эта страна имеет ценность только как источник экспортируемых ресурсов. Мой национальный интерес — экономика, в которой есть место для самых неперспективных с путинской точки зрения деревень, для малых городов, для гуманитарной интеллигенции.

Владимир Путина на 9 мая 2016 года. Фото Sputnik/Scanpix

Моя нация не раз в своей истории воевала, братские могилы русских солдат разбросаны по всей Европе. Для Путина этот опыт — повод для милитаристского угара. Мой национальный интерес — это мир.

Главной бедой моей нации до сих пор было то, что она не успела и не смогла научиться жить вне подавляющего ее государства. Путинские эксперименты могут пойти на благо моей нации. Ее великий поэт когда-то написал сказку про старуху, последовательно просившую у золотой рыбки избу, дворец, дворянство, царство, но когда старуха решила стать владычицей морскою, рыбка лишила ее всего — надо все-таки знать меру в своих запросах. Моей нации повезло, что Путин настолько чужд ей, что не помнит даже эту сказку про рыбку. Создавая свою собственную нацию, он рискует остаться у разбитого корыта, а моя нация возьмет с полки томик Пушкина и посмеется над бывшим петербургским вице-мэром, который захотел стать владычицей морскою и отцом несуществующей, придуманной нации.