Последние российские события — с радостным уничтожением «санкционных» продуктов и православными погромами светских выставок — вызывают у многих ощущение сгущающегося безумия. Очередной дикий абсурд кажется «уже дном» — но снизу каждый раз вновь стучат…

У многое повидавших и даже повоевавших за Россию людей нынешняя атмосфера вызывает настоящий крик души. «С какого-то момента мне стало совершенно плевать, что будет с этой страной… Я не могу ничего изменить в этой стране, где две трети населения съело свой мозг, где зомбоящик превратил людей в не желающую думать орущую протоплазму с пеной на губах — да ладно бы просто не думающую, действующую! — где сто миллионов фанатичных фашиствующих зомби вылезло на поверхность, где жены отказываются от своих погибших мужей-солдат за деньги, где родители своим молчанием отказываются от своих оказавшихся в плену сыновей, а дети приходят на могилу погибшего на „Курске“ отца с портретом человека, сказавшего „Она утонула“… Мне уже даже не жаль, что у меня больше нет страны. Эта территория, населенная этими людьми — это не моя страна», — пишет журналист Аркадий Бабченко.

С другой стороны, та же самая атмосфера у некоторых других авторов вызывает, напротив, крепнущее чувство гордости за Россию. Парадокс, однако, состоит в том, что эти самые авторы зачастую обитают как раз за пределами России, предпочитая быть ее «пламенными патриотами» оттуда. При этом они успешно обзавелись «гейропейским» или «пиндосским» гражданством, но в своих публикациях в СМИ или соцсетях неизменно восхваляют политику Кремля и критикуют «загнивающий Запад» в лучших советских традициях.   

Проживающий в Чехии журналист Кирилл Щелков однажды красочно описал ситуацию, сложившуюся в этой стране: «Русские в Чехии — еще большие (с ударением на О) патриоты, чем патриоты, проживающие внутри России. А эмигрантские СМИ могут смело конкурировать и с „Комсомольской Правдой“, и с Киселевым-Соловьевым-Мамонтовым».

Весьма показательным событием стал состоявшийся в июне в Москве «Всемирный конгресс русской прессы», собравший представителей более 500 русскоязычных СМИ из 63 стран мира. Однако этот конгресс выглядел не столько культурно-языковым, сколько идеологическим. Несмотря на заверения участвовавших в нем кремлевских политиков поддерживать свободу прессы, на этом мероприятии четко проводилась российская официальная позиция относительно Украины, отношений с Западом и т.д. Поэтому неудивительно, что никаких особых дискуссий там не случилось — многие мировые русскоязычные СМИ, не разделяющие точку зрения российского официоза, этот конгресс проигнорировали.

Но вообще, сложно представить себе, например, «Всемирный конгресс англоязычной прессы», на котором представители администрации Белого дома ненавязчиво просили бы всех журналистов поддержать американскую политику. Очевидно, что в случае «Конгресса русской прессы» мы имеем дело не с журналистским, а с государственно-пропагандистским мероприятием, призванным (об этом говорилось напрямую) «укреплять международный авторитет России».

Однако вследствие событий последних полутора лет мировое русскоязычное сообщество явно раскололось пополам. Одни поддержали аннексию Крыма и последующую агрессивно-изоляционистскую политику российских властей. Другие — выступили против этой неоимперской эволюции страны и противопоставления ее окружающему миру. Они все менее могут найти между собой общий язык, хотя формально говорят на одном — русском.

Этот контраст почти соответствует различию между двумя «русскими мирами», которое еще в прошлом году описал Владислав Иноземцев. «Русский мир 1» — это современно мыслящие русскоязычные профессионалы, работающие по всему миру и успешно интегрирующиеся в страны своего проживания. «Русский мир 2» — его ценностная противоположность, это также русскоязычные жители различных стран (хотя преимущественно постсоветских), но мыслящие консервативно и проимперски. 

Профессор Иноземцев тогда был настроен слишком оптимистично — он предлагал российской власти ориентироваться на «Русский мир 1» и приглашать его активных и образованных представителей к репатриации, создавая им комфортные условия в стране и даже возможности прихода на государственную службу, признав институт двойного гражданства. 

Однако такой проект можно было выдвигать, лишь искренне надеясь на то, что российская власть заинтересована в развитии страны. Но Кремль, напротив, в своей «гибридной политике» сделал ставку именно на «Русский мир 2». Образованные, креативные деятели «Русского мира 1» нынешней России просто не нужны. Более того, его оставшиеся представители внутри страны, не поддающиеся официальной пропаганде, клеймятся как «национал-предатели». 

На возможное решение этой острой проблемы национального раскола меня навело майское посещение «Фестиваля мнений», который состоялся в эстонской Нарве. Свободные и порой острые дискуссии этого фестиваля кипели в парке у знаменитого Нарвского замка, всего в нескольких десятках метров от моста, ведущего в Россию. Но здесь никто не боялся никаких обвинений в «мыслепреступлениях», караемых нынешними российскими законами. 

Нарва — город практически полностью русскоязычный (82%), но при этом мировоззренчески очень двойственный. Какая-то часть населения интегрируется в эстонское общество, но многие все же остаются под мощным пропагандистским воздействием российского телевидения. Эстония осознает эту опасность и пытается переубедить местных русскоязычных, создавая для них новые, альтернативные телеканалы (ETV+), но эта информационная конкуренция (если не сказать более жестко — война) обещает быть непростой. В Нарве преимущественно сосредоточен тот самый «Русский мир 2». 

На нарвском фестивале состоялась показательная и забавная полемика между российским музыкальным критиком Артемием Троицким, который переехал в Эстонию, и одной местной жительницей, склонной к идеализации происходящего в России, упрекнувшей его в «антипатриотизме». Он ответил, что Россию как страну очень любит, но резко критически относится к ее нынешнему политическому режиму. И в свою очередь спросил, вызвав смех в зале — почему же вы сами не переедете в Россию, а остаетесь гражданкой Эстонии, которую недолюбливаете?

И тут у многих зародилась затаенная мечта! Если по обе стороны границы РФ и ЕС присутствует значительное и примерно сопоставимое число людей, которые в нынешней своей стране обитания чувствуют себя «не в своей тарелке», а порядки по ту сторону границы кажутся им более близкими — почему бы не произвести обмен? 

Это избавило бы и тех и других от сложной процедуры получения гражданства страны, если ты родился в другой. Избавило бы и чиновников от долгого принятия решений. В данном случае численность граждан ни одной страны не изменяется — просто происходит обмен по формуле 1:1.

История знает пример такого «обмена гражданами» — после Первой мировой войны греки, оказавшиеся на территории провозглашенной Турецкой республики, поменялись  местом жительства с турками, проживавшими на территории Греции. Это избавило и тех, и других от возможных в будущем межнациональных конфликтов. Однако в данном случае речь идет о преимущественно русских с обеих сторон, разница между которыми мировоззренческая.

Одни волею судеб оказались жителями стран за пределами РФ, испытывают от этого психологический дискомфорт, верят российской пропаганде и считают себя российскими патриотами, но зачастую не решаются на репатриацию из опасения сложной бюрократической волокиты. 

Другие — проевропейски настроенные граждане России, которые, напротив, этой пропаганде не верят и вообще считают нынешнюю кремлевскую политику ошибочной и опасной. Они готовы изучать языки других стран — но превыше всего ценят свои гражданские свободы, которые в неоимперской России стремительно исчезают.    

Такой «обмен паспортами» — между «российскими патриотами» из Европы и «ментальными европейцами» из России — был бы выгоден обеим сторонам. И Россия, и европейские страны избавятся от своих «пятых колонн», но приобретут лояльных граждан. 

Интересно, как эта возможность расценивается с точки зрения современного международного права? Возможно ли РФ и ЕС в ситуации обострения взаимных санкций договориться хотя бы об этом?