То, что мир называет «Исламским государством», всерьез угрожает мировой цивилизации. После учиненного на днях ИГ в Пальмире, где его боевики взорвали храм Баал-Шамина, возведенный в первые годы нашей эры, ровно две тысячи (!) лет назад, и обезглавили 82-летнего прославленного сирийского археолога, время говорить об уже свершившейся рукотворной катастрофе, которая, пожалуй, будет пострашнее экологической или техногенной. Уничтожая древние камни, они уничтожают, ни больше, ни меньше, память человеческую. Так приближают конец времен…

И, пожалуй, единственное, что можно найти положительного в ИГИЛ (группировка, признанная террористической, чья деятельность запрещена в России судом), это ее консолидирующий ресурс, ведь против нее можно дружить всем вместе, в первую очередь, России и Америке.

Массовая казнь сирийских военнослужащих в амфитеатре Пальмиры в июле 2015 года. Фото AFP PHOTO / HO / WELAYAT HOMS /Scanpix

Той самой Америке, президент которой еще недавно говорил, что миру угрожают три опасности — ИГИЛ, лихорадка Эбола и Россия. Про Эболу как-то немного улеглось, больше ее не боятся. Россию боятся не меньше, только говорить стали про это пореже. ИГИЛ же по-прежнему объединяет всех. У Путина даже есть план совместной борьбы против этой угрозы, подробно он расскажет о нем в конце сентября на юбилейной 70-й сессии Генассамблеи ООН. Август, сезон отпусков, время терпит, очевидно… 

Но кое-какие детали путинского плана изложил глава российского МИД Сергей Лавров в начале августа в Катаре на встрече с госсекретарем США Керри и арабскими шейхами из стран Персидского залива. Москва предлагает «сформировать коалицию единомышленников, в том числе из тех, кто „на земле“ с оружием в руках противостоит террористической угрозе и включить в нее сирийскую и иракскую армии, а также курдов». 

Здесь почти все хорошо. Во-первых, не планируется, что на той «земле» будут воевать вежливые зеленые человечки без шевронов на «купленной в военторге» амуниции. Во-вторых, из этого следует, что Путин уверен, с ИГИЛ не придется столкнуться лоб в лоб в зоне непосредственных российских интересов — в Центральной Азии. А если и придется, то в Москве, похоже, надеются, что обойдутся собственными силами, для этого есть российские военные базы в Таджикистане и Киргизии, в конце концов, ОДКБ…

А в Афганистане? Тут уже похуже перспектива — арабов и курдов туда не командируешь даже, если коалиция получит мандат Совбеза ООН, как-то планирует Путин. Плохо и то, что пока американцы и вообще Запад более чем скептически относятся к путинскому плану, считая его прожектерским и пропагандистским, поскольку объединить в одну команду Сирию во главе с Асадом и Турцию с Саудовской Аравией не выглядит реальной затеей.

Американские F-16, размещенные в Турции для борьбы с ИГИЛ. Фото AFP/Scanpix

Тем не менее, это может стать реальностью. Вот только сценарий плана может оказаться американским. 24 августа министр иностранных дел Турции Мевлут Кавасоглу сообщил о достигнутой с США договоренности о начале совместной воздушной военной операции против ИГИЛ на севере Сирии, неподалеку от турецкой границы. Впрочем, наземных операций Анкара и Вашингтон пока не планируют, во всяком случае, об этом ничего не известно. В отличие от Москвы, которая готова воевать там чужими «руками и ногами».

Так кто же тогда «на земле» афганской будет крошить ИГИЛовцев?

А никто. Потому что афганские национальные силы безопасности, которых много лет готовили, обучали и вооружали инструкторы из МССБ (Международных сил содействия безопасности) так и не стали реальной боевой структурой, подчиняющейся официальному Кабулу и готовой защищать его. Одна из причин этого — раздробленность  руководства Афганистана, где президент Ашраф Гани Ахмадзай представляет доминирующий этнос страны, пуштунов, а второе лицо в государстве и его политический оппонент премьер-министр Абдулло Абдулло — этническое меньшинство, афганских таджиков. Но именно таджики составляют костяк силовых структур, на которые в значительной степени опирается Абдулло Абдулло, а он, в свою очередь, не слишком заинтересован в укреплении позиций Ашрафа Гани.

Бойцы афганских национальных сил безопасности в июле 2015 года. AP/Scanpix

Но, возможно, еще большая проблема в другом: нужно понять, что такое сегодня ИГИЛ в Афганистане и чем оно отличается от движения «Талибан», которое, казалось, было повержено в результате операции «Несокрушимая свобода», начатой международной военной коалицией во главе с США после теракта 11 сентября 2001 года. И если ответить на этот вопрос честно, то станет ясно, почему именно ИГИЛ занимает первое, «почетное», место в списке «трех мировых зол», озвученных Бараком Обамой; а отнюдь не «Талибан», который, как феникс из пепла, вновь возродился и претендует на власть в Кабуле, что является предметом его переговоров с афганским руководством и даже с Вашингтоном. Переговоры эти начались в Дохе — столице того самого Катара, где Сергей Лавров излагал недавно план Путина по борьбе с ИГИЛ.

Так вот, если «Талибан» — сугубо афганское национальное движение, в подавляющем большинстве своем представляющее пуштунов, амбиции которого с самого момента своего возникновения в середине 1990-х годов не выходили за пределы Афганистана, то «Даеш», как по-арабски называют ИГИЛ те, кому не нравится считать его «государством», структура откровенно интернациональная. В ее рядах тысячи граждан из десятков стран, в том числе европейских, которых объединяют, если не сказать больше — возбуждает — идея создания всемирного халифата. Других его адептов, тех, кто попроще и малообразован, привлекает простое человеческое желание заработать. 

В Афганистане, там, где ситуация волнует нас больше, поскольку угрозы оттуда реальнее, в ИГИЛ больше первых — идейных приверженцев халифата. Остальные предпочитают попасть в Сирию. Следовательно, афганские структуры ИГИЛ более боеспособны. Еще одна причина этого — серьезные тренировочные базы в пограничных с государствами Центральной Азии северных провинциях Афганистана — в Кундузе, Фарьябе, Сарипуле и афганском Бадахшане. Базы создавались с помощью пакистанской разведки для обучения боевиков «Талибана». Более того, значительная часть талибов перебрасывалась туда из Пакистана по воздуху, и, по информации конфиденциального источника, знакомого с ситуацией, есть свидетельства, что средства доставки были предоставлены некоторыми западными государствами.

Талибы казнят трех человек, обвиненных в грабежах. Фото REUTERS/Scanpix

И вот тут начинается самое интересное, ИГИЛ начинает пополняться за счет «Талибана». За 20 лет выросло новое поколение талибов, их привлекают пассионарность нового движения, подкрепляемая более существенными материальными выгодами. Если рядовые боевики «Талибана» на севере Афганистана получали около 200 долларов в месяц, то при переходе в ИГИЛ эта цифра возрастает до 400 долларов, специалистам по взрывному делу платят еще больше — до 1000 долларов.

Недавно прозвучавшее видеозаявление якобы от имени одного из лидеров старейшей экстремистской группировки в регионе, Исламского движения Узбекистана, Усмана Газий о самоликвидации ИДУ и данной им присяге на верность лидеру «ИГИЛ» Абу Бакру Аль-Багдади может оказаться реальным доказательством консолидации исламистской фронды вокруг «Даеш».

Как свидетельствуют информированные источники, работающие в международных структурах в Афганистане, в северных провинциях функционируют уже и два женских тренировочных лагеря, где готовят не только шахидок, но и специалисток-взрывотехников. Две вооруженные женщины, занимавшиеся грабежом в Фергаснкой области Узбекистана, о поиске которых на днях было объявлено, вполне могли пройти тренинг в афганских лагерях.

Важное обстоятельство: основным контингентом как в «Талибан», так и в «Даеш», являются выходцы из центральноазиатских государств и России, арабов среди них чрезвычайно мало. При этом внешний вид нового поколения боевиков разительно отличается от их предшественников: они без бороды, гладко выбриты и выглядят вполне светски, что не должно привлекать к ним внимания среди городских жителей в Центральной Азии.

Но самое удивительное другое. Местные афганские власти в северных провинциях уже выдают паспорта и даже помогают расселять вновь прибывших туда бойцов «Даеш». А тех губернаторов, кто рискнул пожаловаться в президентский аппарат Ашрафа Гани на активность пакистанских спецслужб на своей территории, как это сделали губернаторы провинций Саманган и Джаузджан, в Кабуле внимательно выслушали, а потом, когда те вернулись домой, уволили…

Президент Афганисатана Ашрафа Гани слушает национальный гимн на праздновании Дня независимости в Кабуле. Фото AP/Scanpix

Будущее ИГИЛ в Афганистане и степень его угроз для Центральной Азии, а следовательно, отчасти и России, напрямую зависит от его отношений с «Талибаном», который как раз совсем недавно был потрясен известием о смерти своего многолетнего харизматичного лидера муллы Омара. Никто не знает, когда, по какой причине и при каких обстоятельствах «ушел к своему Творцу» одноглазый мулла. Но все согласны: муллы больше нет.

Попытка же избрать его преемника сразу же после первых известий о том, что «Талибан» осиротел, удалась лишь наполовину. Мулла Ахтар Мухаммад Мансур, избранный в июле новым лидером на верховной шуре (совете) талибов в пакистанской Кветте, не был признан семьей: братом покойного муллы Омара Абдул Мананом и старшим сыном Мохаммадом Якубом. Противоречия, среди прочего, объясняются стремлением ближайшего окружения покойного лидера выйти из-под плотной опеки пакистанских спецслужб, чьим ставленником считается мулла Мансур. 

В начале прошлой недели в пакистанском городке Чаман у самой границы с Афганистаном собралась джирга (собрание) «Талибана», на которой предпринимается повторная попытка избрать лидера. Но тут вокруг перевыборов лидера «Талибана» возникла новая интрига — мулла Мансурвнезапно исчез! Источники в Афганистане и Пакистане сообщают, что муллу Мансура вот уже около недели как нигде не могут найти. Это свидетельство раздрая среди талибов, что вполне в интересах ИГИЛ.

Статья в местной афганской газете о Мулле Ахтаре Мухаммаде Мансуре и погибшем мулле Омаре. Фото AP/Scanpix

Если джирга в Чамане не изберет единого лидера, то вероятность раскола «Талибана» на две или даже три группировки, станет весьма высокой. Одна из них, лояльная к Исламабаду, может продолжить войну с официальным Кабулом, другая будет искать пути замирения с ним, одновременно противодействуя расширению влияния ИГИЛа в Афганистане, а третья, возможно, решит выжидать развития событий.

ИГИЛу невыгодна конфронтация ни с талибами, ни с Кабулом. В его интересах закрепиться в Афганистане надолго, превратив его в плацдарм расширения своего халифата в Хорасане, как называют стратеги «Даеш» регион Центральной Азии, Афганистана  и Ирана. 

Детали путинского плана по усмирению ИГИЛ нам пока неизвестны. Но судя по тому, что рассказал нам о нем Сергей Лавров, ситуация в Афганистане там рассматривается в лучшем случае, как периферийная, поскольку к извечной битве великих держав за контроль над Ближним Востоком прямого отношения не имеет. 

Означает ли это, что Москва по умолчанию оставляет за собой право самостоятельно принимать решения по отражению угроз ИГИЛ в Центральной Азии?