Бывшие они и будущие мы. Ольга Романова о страхе, тюрьмах, пытках и о том, почему с этим надо бороться
11:34, 26.07.2018
Скриншот из видео с YouTube-канала «Роза Мира»
Самое удивительное в истории с пытками в ярославской ИК-1 — это то, что их заметили. Пытки в России практикуются повсеместно: в отделениях полиции и ФСБ, в СИЗО и в колониях. Разве вы не слышали про изнасилование бутылками из-под шампанского в Татарстане, или совсем недавнее дело «Сети» в Пензе и Питере? Или, может быть, помните про чудовищное убийство инженера Пшеничного в СИЗО Санкт-Петербурга?
Может быть, все заключается в том, что одно дело — написать, а другое — запись на видео? Так в сети полно и видео, посмотрите, если сможете. Вот подборка только относительно недавних:
Южный Урал, даже местная ВГТРК показала
Челябинск — вообще лечебное учреждение
Пытки, издевательства и унижения в местах скопления правоохранителей — это обычное дело, без этого работа не спорится у них. Обратите внимание, на видео из Новой Ляли это особенно четко запечатлено: в местах лишения свободы пытки и унижения зачастую перепоручаются осужденным (когда лень самим мараться), но происходит все под строгим контролем сотрудников в погонах.
Кто об этом не знает? Только тот, кто не хочет знать. Имеющий уши да услышит, имеющий глаза да увидит.
Скриншот из видео с YouTube-канала «Толстый фраер»
Не знают разве что где-нибудь в Лондоне и прочих судебных столицах. Вот дело предпринимателя из Пензы Алексея Шматко: в Лондоне суд первой инстанции не поверил ему, что его пытали. Как так? Пытки же запрещены, Россия — не без греха, но цивилизованное же государство, член Совета Европы, вы все врете. Сейчас у Алексея Шматко апелляция, посмотрим, есть ли пытки в России по версии английского суда.
О пытках в России на этой неделе много говорили в Женеве, в Комитете ООН против пыток — Россия же подписала соответствующую конвенцию. Российская официальная делегация выглядела бледно. Заранее подготовленный доклад о том, как происходит в России гуманизация, никого не заинтересовал. Все спрашивали про нынешние зафиксированные и опубликованные факты пыток в Ярославле.
Но почему, почему Ярославль, когда такое творится повсеместно? Почему раньше не видели? Почему увидели сейчас?
Я вам скажу простую вещь, в том числе и как непосредственный участник событий, и как один из соавторов альтернативного доклада в Комитет ООН против пыток, и как глава организации «Русь сидящая», которая вместе с Фондом «Общественный вердикт» принимала и принимает участие в ярославском деле. Дело в том, что правозащита — это не про поорать и не про выйти на пикет и получить свои 15 суток. Хотя и про это тоже. Правозащита в ее современном понимании — это, в том числе, скучная и рутинная юридическая работа, и подготовка докладов, и миллион ссылок, и три миллиона свидетельств. И тонкая шахматная игра. Только тогда это начинает работать. Не то, что прямо работает, а начинает работать.
Снять и выложить видео про пытки? Да, это нужно сделать, но это большого внимания может не привлечь. Выиграть дело в суде и наказать виновных в пытках? Отличная история, но почему ж без паблисити, почему без включения в важные международные доклады? А еще нужно умение убеждать, контактировать, в том числе, с людьми, которые тебе неприятны или неинтересны, причем строго соблюдая грань: водку с ними пить точно нельзя. А без нее у многих и контакт не налаживается — такая уж специфика.
Ярославская история с точки зрения правозащиты стала одним из немногих российских кейсов, полностью лишенным доморощенности и истерии. Это с одной стороны. Привлекло международное внимание.
Скриншот из видео с YouTube-канала «Законность»
С другой стороны, внутри России сильно повысился интерес к тюремной теме. Она, если позволите так выразиться, стала модной: уже самые стильные девушки нашего ТВ делают программы именно по этой теме, вот посмотрите, например. Почему это происходит? Да потому что круг сужается. Сегодня ты предприниматель — завтра сидишь. Следователь по особо важным делам — а завтра сидишь. Губернатор или даже министр — а завтра сидишь. Все думают об этом. Вернее, начали об этом думать.
Что будет с тобой, с твоими близкими? Что ждет тебя там?
Ах, вот как. Оказывается, там пытки. Многих и убивают. В Липецкой области, например, недавно двоих заживо сварили в кипятке. Что же делать? Глупо думать, что проще всего не идти на преступления — все все понимают. Если возьмут, значит, сядешь.
Но что будет дальше? Да ничего. Посадят мелких исполнителей. И все останется по-прежнему. Потому что тюрьма в России — это то, чего должны бояться. Реально бояться, до дрожи. Поэтому она должна быть страшной. Такая концепция. Не исправительная — устрашительная.
Значит ли это, что мы не должны пытаться это разрушить? Почему ж не попытаться. В любой системе есть точка натяжения, и можно ее грамотно додолбить. Не исключен и другой вариант, ведь Россия страна непредсказуемая, и политический вектор может поменяться, если не в любой день, то в любой год. И при резких политических изменениях должна быть под рукой концепция пенитенциарных перемен. Таких концепций много, они лежат под сукном и ждут своего часа. Доставай любую и принимай — все лучше, чем есть сейчас.
В любом случае, вот эта вот нынешняя ярославская история — очень важная штука. Может быть, мы сейчас присутствуем при главном событии года. Может быть, с нее начнутся важные перемены. Все зависит от реакции общества, она не должна затихнуть. И нужна она прежде всего обществу — не политикам, и не ворам. Она нам нужна.
Читайте также
